— Ты еще угрожать мне будешь?

— Угрожать не буду. Бить — да. Но исключительно за дело.

— Да кем ты себя возомнил? Ишь ты приперся, звезда залетная! Думаешь, если телки все от таких, как ты, млеют и дуреют, то и все вокруг так? У нас с Перлой все давно и серьезно! Ты приехал и уехал, а мне все только на руку, ясно? Будет потом по гроб жизни мне благодарна, что я ей эту интрижку прощу, что ее на весь город опозорит и замуж возьму.

Втащить ему за одну только фантазию о том, что он может мою девочку под венец повести, хотелось очень сильно. А еще за это злорадное предвкушение-пренебрежение во взгляде склизком. Эдакое ожидание будущего самоутверждения за счет унижения Перлы. Да сосешь ты, у*бок. Не знаешь ты совершенно моего сахарочка, если фантазируешь в эту сторону. На хер она тебя послала бы, даже сложись все так, что я, мудак, уехал и бросил бы. А этому не бывать. И бить твою рожу холеную — добавлять забот опять же моей девочке. Ты же галопом побежишь жалобу строчить, скуля, как та сучка.

— Что же ты так ерзаешь и стараешься, убогий? — только и спросил я, прихлебывая еще кофе. — Если все так, как ты себе тут придумал, то чего суету наводишь?

Его рожу перекосило от злости.

— Потому что мне противно знать, что она путается с тобой, как последняя ш…

Ну вот что тут было поделать?

Да, я ему втащил. Так, что мудак опрокинулся вместе со стулом и так и остался лежать. Нет, ну что я могу поделать с обстоятельствами непреодолимой силы, а? Пусть бы по мне проходился вдоль и поперек, но Перлы ни единым словом трогать не позволю.

— Ну все, ты попал, Брукс! — еще стоя на четвереньках и утирая кровь, прошипел козлище винторогий.

Опа-опа. Неужели и этот чистоплюй на досуге посматривает шоу, на которое западают либо действительно инженеры и механики, которые и вправду могут оценить именно то, что мы делаем руками, либо дамочки, которым не хватает брутальных мужиков в реальном окружении? На первого он не похож. На вторую тоже не тянет, учитывая его далеко не платонический интерес к сахарочку.

— Я тебя засужу! — злорадно-торжествующе оскалился он, поднимаясь. — Иск на такую сумму вкачу — по миру пойдешь и забудешь, как чужих девушек таскать!

А-а-а, ну, даже если я не выясню, откуда ему знакомо все шоу в целом и моя рожа в частности, то ПОЧЕМУ он до меня дое*ался, уже кристально ясно. Чувачок решил бабла срубить. Облом-облом, парнишка. Ни хера у тебя не выйдет.

— Миссис Эриксон, пойдете моим свидетелем! Он напал на меня, вы видели? — только встав опять на две ноги, обратился он к официантке, она же, видимо, и хозяйка заведения — миловидной женщине средних лет.

— Прошу прощения, Тедди, слабеть что-то зрение стало, возраст, знаешь ли, — пожала дама плечами, явно преувеличенно растерянно захлопав глазами.

— Да при чем тут ваше зрение, вы же в трех метрах от нас стояли и все слышали и видели! Этот мерзавец оскорблял меня и напал!

— Да неужели? А с моего места это выглядело, будто ты пытался сказать нечто гадкое о нашей Перлите, а потом упал со стула, ударившись о край стола. Надеюсь, тебе не придет в голову подать в суд на заведение? Наша мебель исключительно надежна и проверена временем.

— Что?! Какая, к чертям, мебель?! — взбесился он окончательно, шагнув в сторону женщины. — Вы рехнулись или все уговорились тут с этим Бруксом?

— Эй, а ну повежливее с леди! — встал я у него на пути. — И какого, нахрен, Брикса ты все время тут поминаешь? Кем бы он ни был, я не он. И если ты затеял весь этот цирк ради того, чтобы развести этого мистера на бабки, которые, судя по всему, у него имеются, то ждет тебя облом. Я — Ричард Смит, и с меня ты ничего особо не поимеешь.

— Врешь! — Гандона алчного всего аж перекосило, рожа мерзкая такая стала — ну просто жесть. Вся его смазливость слетела, явно, нутро поганое наружу показалось.

Я спокойно полез в карман и, достав водительское удостоверение, ткнул в его рожу. Его зеньки пробежали по буквам раз, еще, придурок завис на пару секунд, походу осознавая, что хрен ему, а не баксов слупить, а потом оскалился и попер на меня, попытавшись сходу нокаутировать. Я устраивать побоище а следом и скандал не собирался. Поэтому, уклонившись от кулака, летевшего в мой подбородок, перехватил его запястье и с силой дернул вперед, одновременно смещаясь влево. Андерсон грохнулся мордой об пол аккуратненько между столами, ничего не задев и не повредив, но не унялся. Вскочил, его шатнуло, глаза бешеные, и опять на меня. Ты посмотри, какой неугомонный.

— Теодор Андерсон! — неожиданно сильным для ее невеликого сложения гаркнула хозяйка кафешки и хлопнула по столу ладонью. — А ну немедленно прекрати это безобразие в моем заведении, или я сейчас же звоню твоей матери! Как не стыдно тебе, ты же обязан быть примером нашим детишкам, а ты бросаешься, как бешеный лонгхорн, на гостя нашего города!

Угроза сработала как по волшебству. Придурочный алчный мазохист, нарывающийся на кулак, замер и как-то мигом сдулся. Надо же, у нас тут еще и маменькин сынуля. Нет, врать не буду, нас с братьями перспектива расстроить ма Линду тоже бы смутила, но уж точняк не тогда, когда дело касалось якобы твоей девчонки.

— Мы еще не закончили! — прошипел мой оппонент придавленной гремучкой. — Ходи оглядывайся… Смит!

Глава 21

Звонок миссис Эриксон вызвал во мне неукротимое желание сломать что-нибудь дурному Теду. Что-нибудь несовместимое с самостоятельным перемещением в пространстве. Нет, ну правда, сколько можно? Что за упертый баран, который за все эти годы так и не понял, что я не только не поддерживаю матримониальные планы этого напыщенного индюка в отношении самой себя, но и в последнее время растеряла остатки былой симпатии к нему.

— А красавчик, с которым он сцепился, этот, как его, Брикс, Смут, да? Ох и хорош, — в голосе вполне себе благопристойной замужней дамы бальзаковского возраста прозвучали отчетливые мечтательные нотки. — Поверь моему опыту. Если парень во время потасовки за честь своей девушки вступается еще и за совершенно постороннюю леди, то он настоящий джентльмен, Перлита. Надо брать.

Да я согласна, миссис Эриксон. Брать-то надо. Только вот надолго ли удержу такого, как вы говорите, красавчика и настоящего джентльмена — с этим все пока зыбко и очень неопределенно. А если совсем уж честно, то еще и страшновато.

— Спасибо за звонок, миссис Эриксон, я обязательно поговорю с Тедом и…

— Да что с ним разговаривать? — искренне удивилась женщина. — Он же никого, кроме себя и своей мамочки, не слушает. Ты лучше спроси потом этого гостя, как ему понравился мой фирменный ковбойский завтрак. А потом мне шепнешь, договорились?

— Обязательно, миссис Эриксон, — торопливо заверила ее. — Спасибо еще раз. Надеюсь, вы не понесли никаких убытков в связи с этим досадным происшествием? Планируете писать жалобу? Если да, то я буду в офисе еще пару часов.

— Да господь с тобой, какая жалоба? Я славно развлеклась, знаешь ли. Давненько в моей забегаловке ничего интересного не происходило. А тут словно в юность вернулась. Эх, хорошие были времена. Ну ладно, детка, мне пора. Передавай привет Габи и сестрам. И Коннору тоже.

— Спасибо, обязательно.

Я положила трубку и легонько побилась головой об стол. Вот я кому-то вставлю! Это у него называется не привлекать к себе внимания? Хотя понимаю, конечно, что провокатором был Тед и Раулю было никак не избежать конфликта. Бог с ним. Обойдется, надеюсь.

Так, парни сказали заниматься рутиной и не вызывающими подозрения мелкими происшествиями. Вот этим и займусь.

Я подтянула к себе стопку документов, аккуратно сложенных помощником Джейсоном на краю стола. Итак, что тут у нас?

Жалоба мистера Скорце на собаку миссис Родригес, которая гадит на его идеальном газоне. Уже, наверное, сотая в моей коллекции. Чертова упорная псина преткновения, из-за которой эти двое перманентно воюют уже лет двенадцать, азартно строча друг на друга кляузы, но не продвигаясь дальше этого. Похоже, пенсионеры так тупо развлекаются. Интересно, когда болонка помрет от старости, что они станут делать? Я отложила лист в сторону. Дети влезли в чужой сарай… Странные звуки из соседского подвала…